Лицом к лицу

Александр Балашов:

«Музыка - это главное»

Поклонники песенного творчества Александра Балашова уже устали спрашивать у певца, почему нигде не продаются его диски. Те, что Александр выпустил прежде, давно разошлись, а чтобы издать новый альбом, необходимы немалые средства. И вот теперь, благодаря финансовой поддержке спонсоров, А.Балашов записал и издал сразу два лицензионных диска - «Лики любви» и «Его высочество романс». Правда, приступая к воплощению проекта, он и предположить не мог, в какую эпопею выльется эта затея.

- Александр, а в чем, собственно, сложность? Что изменилось с той поры, как вы выпустили первый диск?

- В первую очередь, изменился закон об авторских правах. Если раньше на это мало обращали внимания, то теперь все стало достаточно сложно. Мало того, что надо согласовать авторские права с теми, кто написал непосредственно музыку и слова песни, нужно согласовать еще смежные права – с аранжировщиком, оркестровщиком, тем, кто записывал. За все нужно платить, получить лицензию. И только когда будут собраны все документы, выдается лицензия РАО – Российского авторского общества. Лишь при наличии такой лицензии завод приступает к изданию диска. Если на какой-то стадии согласований не удается получить чью-либо разрешительную подпись, завод просто-напросто не берет на себя ответственность, поскольку это влечет за собой большие штрафные санкции.

- В ужесточении авторских прав в первую очередь заинтересованы сами создатели песен. И что же они выиграли в результате?

- Прежде всего, они выиграли финансово – за свои произведения они теперь получают неплохие деньги. Но в итоге артист не всегда может себе позволить петь какую-то известную песню, потому что ее создатели требуют очень большие гонорары.

- Вам пришлось всех их уламывать?

- Нет. Могу сказать, что у меня, например, не возникло никаких проблем при переговорах с Жаном Татляном. На диске «Лики любви» записаны четыре его песни. Я созвонился с Жаном, напомнил, что мы с ним не единожды встречались. Он сказал, что, конечно же, об этом помнит, и поинтересовался, в чем, собственно, дело. А, надо сказать, в свое время Жан Татлян подарил мне свои аранжировки. И я попросил: «Жан, я хочу записать песни под ваши аранжировки. Как вы на это смотрите? В них сохранен дух того времени, а мне очень важно, чтобы песня несла в себе это настроение. Лучше, чем у вас, я сделать все равно не смогу». Он так с минуту подумал и говорит: «Ну что ж, вперед!» «С вашей стороны никаких претензий не будет?» - уточнил я. «Нет, просто созвонитесь с РАО и решите все вопросы с авторскими правами».

РАО назначает вполне приемлемые суммы, которые я с удовольствием готов заплатить. Ведь, действительно, песни-то хорошие, и их создателям за это справедливо полагается вознаграждение. Это в советское время за песни, которые пела вся страна, авторы получали только «спасибо».

- А с кем решать вопросы авторских прав было труднее всего?

- Песни Ильи Резника, Леонида Дербенева и Наума Олева принадлежат не Российскому авторскому обществу, а Второму московскому издательскому дому. Там, конечно, суммы были уже другие, и к тому же возникла еще одна сложность. Менеджер сообщил, что прежде необходимо прислать сведенные записи на комиссию. И объяснил, что если будет изменена хоть одна нота в музыке или хотя бы одно слово в тексте, лицензии мне не видать. Делается это потому, что современные исполнители очень часто коверкают мелодию и слова, и порой авторы не узнают собственных песен. Чтобы этого не было, лицензию выдают только после того, как запись прослушает специальная комиссия на предмет соответствия нотному тексту и словам. К счастью, мое исполнение их вполне устроило.

- Александр, а была такая ситуация, что вы планировали включить в свой альбом песню, но она не вошла, потому что ее автор этому воспротивился?

- В РАО меня сразу предупредили, песни каких авторов не стоит включать в альбом. Я не буду их называть. Это люди, с которыми очень сложно найти общий язык, либо же авторские права принадлежат женам или детям, поскольку создателей песен уже нет в живых. Наследники заламывают прямо-таки астрономические цены. Фактически они паразитируют на своих мужьях и родителях. В результате получается такая коллизия: поскольку наследники просят большие суммы, эти песни никто не исполняет, и они уходят со сцены, публика их забывает. И может статься так, что через 20-30 лет вообще все забудут об этих авторах и написанных ими прекрасных песнях.

Зато полной противоположностью такого рода наследникам оказался Игорь Тальков-младший. У меня на диске есть песня «Память» Игоря Талькова. Но выяснить, кому принадлежат авторские права на нее, удалось далеко не сразу. Вначале они принадлежали продюсерскому центру Игоря Матвиенко. Однако пока я разыскивал правопреемника, права перешли к Татьяне Тальковой. Затем выяснилось, что они уже переданы сыну Игоря Талькова. Я с ним связался и объяснил, что когда-то в молодости был знаком с его отцом, он работал с нашей республиканской филармонией. Мы с ним часто пересекались, он даже, как сейчас помню, играл на моей гитаре «Отель Калифорния». И даже написал несколько песен для нашего варьете. Выслушав меня, Игорь Тальков-младший ответил так: «Папа писал песни для того, чтобы их пели. Я сам музыкант и понимаю, что такое авторские права для исполнителя. Я ничего не хочу с вас получить». «Вы отказываетесь от авторского гонорара?» - удивился я. «Да», - подтвердил он и согласился подписать официальную бумагу. И это единственная песня, которая мне ничего не стоила.

- А где вы записывали песни для диска?

- На студии «Звук». Эта студия записывала и Галину Вишневскую, и западных джазовых музыкантов, и классическую музыку. Это единственная студия, которая ездит по всей России и записывает живые концерты. Профессионализм звукорежиссеров, которые здесь работают, очень высокий.

- 1 марта – ваш день рождения, и весной же вы традиционно устраиваете концерт в республикан- ской филармонии. Нынешний год – не исключение?

- Да, не исключение. На сей раз я решил собрать в одном концерте самые любимые свои песни. Надеюсь, что они так же любимы и публикой. 4 марта я жду зрителей на вечер, который назвал очень просто - «Любимые песни». Прозвучат и новые вещи, и, как всегда на моих концертах, публику ждет сюрприз. Одна из песен легендарной Людмилы Зыкиной - она называется «Травы луговые» - будет исполнена в современной эстрадной манере. Хочется надеяться, что зрителям придется по душе новое прочтение этой песни.

- Песенное творчество - не единственная ваша ипостась. Вы еще и талантливый живописец, а также яхтсмен и путешественник. Как вам удается сочетать столь разные увлечения?

- Сочетать порой очень тяжело. Бывает, что одно нахлестывается на другое, и приходится делать выбор. Иногда занимаешься музыкальным проектом, и тут же горят руки – хочется взять кисть и что-то написать. Но все-таки я отдаю предпочтение музыке, потому что это главное для меня. В результате какие-то интересные идеи в живописи остаются нереализованными.

Музыка отнимает очень много времени, тем более, что сейчас я преподаю в колледже искусств эстрадный вокал. Взял ответственность за студентов, которые у меня учатся.

- Как вы думаете, каково их профессиональное будущее?

- Я их об этом предупреждаю, объясняю, что искусство, и вообще культура, на сегодняшний день - не совсем перспективная сфера. К сожалению, реалии таковы, что сейчас быть суперталантливым певцом совершенно необязательно. Чтобы сделать карьеру в шоу-бизнесе, на эстраде, нужно либо иметь толстый денежный мешок, либо хорошие связи в правительстве, которые помогут протолкнуть на телевидение, в какие-то проекты. А вот талант и прекрасный голос - увы, даже не на втором, а на третьем месте.

- А у вас есть связи в правительстве?

- У меня - нет. Да я и не считаю себя известным певцом. Может быть, только в Сыктывкаре, в Коми, не более того. Какой я известный певец? Слегка узнаваемый, может быть.

- Сейчас все кругом говорят о кризисе. Вы его ощущаете на себе?

- В этой связи мне частенько вспоминаются слова профессора Преображенского из «Собачьего сердца» Михаила Булгакова: «Разруха у нас в головах». Кризис тоже. Мне кажется, мы больше искусственно раскручиваем этот кризис, чем он есть на самом деле. Хотя, конечно, некоторые его проявления ощущаются. Скажем, для предстоящего концерта в филармонии я не смог найти ни одного финансового спонсора, только информационных. К кому ни обращался, у всех один ответ - кризис. Все тревожатся за будущее, и я их понимаю и совершенно не осуждаю.

- Недавно вы побывали на родине Христа. Вообще-то поездкой в Израиль уже трудно кого бы то ни было удивить, но ваше путешествие было сопряжено с разного рода приключениями.

- Об этой поездке я мечтал давно. Ведь, по моему глубокому убеждению, так же, как каждый мусульманин должен побывать в Мекке, так и православный – в святых местах, где зародилось христианство. И в этом году моя мечта, наконец, сбылась – я побывал на родине Христа. Испытал необыкновенный трепет, посещая святые места. Когда представляешь, что здесь происходило, слезы накатываются на глаза. Я не стыжусь этих слез.

Кроме Израиля довелось побывать в Иордании и Палестине. Вифлеем – место паломничества христиан всего мира. Наша поездка произошла еще до начала военных действий. В Палестину мы въехали без проблем, а вот на обратной дороге нам арабы немножко нервы пощекотали. Вывели нашу группу из автобуса и заставили спуститься в каменный бункер под землей. Загнали в темную тесную камеру 6 на 6 метров, без окон, где мы в полном неведении и тревоге провели минут 40. По громкой связи нам кричали: «Сдавайтесь в плен!» Поначалу туристы воспринимали это как шутку, но время шло, и всем стало жутковато. Оглядевшись, мы обнаружили, что с нами нет ни гида, ни переводчика. Потом раздался крик: «Гоу!» - и открывается в стене решетка из железных прутьев, ведущая в темный коридор. Один из нас двинулся было в сторону прохода, и едва он начал переступать порог, как прямо перед его грудью решетка захлопнулась. Все испытали шок – чуть-чуть и прутья его бы просто раздавили. Мужчина отскочил назад, а по громкой связи раздался хохот. И вот так они куражились над нами еще несколько раз: то идите, то не идите. Потом пришел солдат, с пренебрежением попросил документы, спросил, откуда мы. Мы ответили, что из России. Он что-то пробормотал. После коридорами нас вывели уже на территорию Израиля, сказали, что мы свободны. Вот и все.

Когда мы проезжали через палестино-израильскую границу, видели бетонные стены, которые воздвиг Израиль, гранатометы, пушки, танки. Одно дело, когда смотришь на это по телевизору, и совсем другое, когда находишься рядом, и это может коснуться тебя и твоих близких. Грустно, что все это происходит в святых местах. Иерусалим переводится как «город мира», но мира там никогда не было, и вряд ли когда он будет. Какие-то потусторонние силы не дают народам здесь жить спокойно.

- Интересно, а в каких еще уголках мира вам хотелось бы побывать?

- Мне часто говорят: «Какая у тебя интересная, праздничная жизнь, тебя постоянно окружают люди!» Но наступает такой момент, когда от этого вечного праздника хочется бежать куда глаза глядят. Я по своему складу - волк-одиночка, поэтому мне нравятся тихие уединенные места. Например, хотелось бы отправиться на Дальний Восток, а еще - на Мальдивские острова. Хотя, справедливости ради, хочу сказать, что у нас в России столько прекрасных мест, что можно обойтись и без Мальдивов. По сути, многие из нас, объездив весь мир, ничего не видели в родной стране и совершенно ее не знают.

Я в восторге от Урала, хочется еще раз побывать там. Это такое место, где чувствуешь уединение и одновременно единение с вечностью. Идешь с небольшой группой и понимаешь, что на многие километры вокруг ничего живого нет – только ветер, облака и мертвые горы. Полная тишина. Выше полутора тысяч метров уже ничего не растет, нет ни комариков, ни жучков-паучков. И вот эта вакуумная тишина – она аж как подушками давит по ушам. Состояние абсолютной тишины – это потрясающее состояние. В самой заглушенной студийной комнате этого состояния нет. Мне Урал представлялся одной грядой, а, оказывается, там хребет за хребтом - и до бесконечности. Какой же он громадный! Озера - перламутрово-бирюзовые, вода - хрустально-чистая. И думаешь: что же мы натворили своей цивилизацией - убили воду, убили воздух! Только благодаря труднодоступности остались еще эти уголки.

- Ну а в повседневной жизни что вам помогает справляться с невзгодами и препятствиями? И вообще, как бы вы сформулировали жизненное кредо Александра Балашова?

- Хотя в моей жизни все происходило спонтанно, я - счастливый человек. У меня есть музыка, живопись, сейчас есть студенты, которым я хочу передать свои опыт и знания. Я благодарен, что Господь наделил меня творческими дарами. Мне везет на хороших людей, на хорошие творческие проекты.

А что касается жизненного кредо, то, наверное, я сформулировал бы его так – делать честно любимое дело. А все остальное, если ему суждено случиться, обязательно придет.

Беседовала Галина Соболева

««	»»

добавить комментарий