Лицом к лицу

Олег Штралер:

«Кто хотел, тот уже уехал»

C председателем Немецкой национально-культурной автономии в Республике Коми Олегом Штралером мы познакомились более двадцати лет назад. Осенью 1986 года я начал учить международный язык эсперанто, а Олег Францевич в это время возглавлял сыктывкарский эсперанто-клуб «Norda stelo». Именно он в 1970-х годах возродил и вывел на новый уровень движение эсперантистов в республике. При этом Олег Францевич успевал руководить профсоюзом работников Сыктывкарского ЛПК, или, как его называли в те годы, «гиганта на Вычегде». Распался Советский Союз, стал историей наш эсперанто-клуб. Сейчас Штралер - «главный немец Коми», заседает в общественной палате РК. 2 октября у Олега Францевича юбилей - 60 лет. Мы с ним встретились накануне этой круглой даты.

- Олег Францевич, по материнской линии вы коми, родились, выросли и живете в Республике Коми. Тем не менее, считаете себя немцем. Гены отца оказались сильнее? Что в вас от немца, а что от коми?

- С самого детства окружающие, в том числе сверстники, относились ко мне как к сыну немца. Воспитание отца тоже было влиятельней, чем матери. Да и фамилия обязывала. Мне трудно судить, что во мне от немца, что от коми. Возможно, мне приписывают некоторые черты, считающиеся типично немецкими, но никто не приписывает мне коми черты. Обращает внимание на мои коми корни только если вдруг я что-либо скажу по-коми, или видят, что я понял сказанное на коми языке.

- Ваши дети также ощущают себя в первую очередь немцами?

- Мои дети тоже считают себя немцами, но это больше на уровне самосознания, чем культуры и традиций. Сын учится в школе с углубленным изучением немецкого языка, и, надеюсь, язык, культура и традиции немецкие у него будут проявляться даже в большей степени, чем у меня.

- От детей логично перейти к отцу. Насколько я знаю, ваш отец родился в Германии, а не в России. Как же он оказался в Коми?

- История жизни моего отца с Россией связалась в 1928 году, когда его пригласили работать в Харьков как специалиста-химика. Он занимался наукой в научно-исследовательском институте «Кокс». В те времена иностранных специалистов в Советский Союз приглашали охотно. Но в 1936 году его обвинили в участии в заговоре против советской власти, это дело было специально состряпано НКВД против иностранных специалистов. Он сидел в тюрьме, потом его переслали в поселок Водный под Ухтой, где он работал на производстве по добыче радия. Затем отправили на лесоповал в село Мордино Корткеросского района. Он не раз был между жизнью и смертью. Но потом, видимо, учли, что он химик, и перевели в систему «Комилес» механиком по газогенераторным установкам в ремонтно-механические мастерские в Сыктывкар. На заводе он вырос до начальника судокорпусного цеха. Металлические баржи, катера, в том числе и наши известные «Коммунальники», - это его творения.

- Есть ли у вас родственники в Германии? Не возникало желание уехать к ним? Когда вы впервые посетили родину своего отца?

- После ареста отца его семья вернулась в Германию, поэтому у меня там есть родственники. Связи у нас хорошие. Мы были друг у друга в гостях. Впервые в Германию я приехал в 1974 году, тогда только начали налаживаться связи между нашими странами. Честно говоря, я был потрясен. Возвращение домой почувствовалось с момента прилета в Москву. Думаю, что это чувство известно всем, кто побывал в таких странах. Чувство досады, почему мы не можем жить так же, как они, почему у нас в магазинах пусто, а на улицах грязно, почему у них вежливо улыбаются, а у нас могут грубо оскорбить? К счастью, сейчас многое изменилось, но считаю, что европейская культура для нас вещь достаточно перспективная. Наверное, для меня это стало очень важным, поэтому я стараюсь сделать все возможное, чтобы у республики появились там партнеры.

- Не все немцы, как вы, решили остаться в России. Сколько же их за последние годы покинуло республику?

- По статистике, уехавших в Германию за последние 20 лет значительно больше, чем было самих немцев в республике. Это говорит только об одном - желание покинуть родину есть далеко не только у немцев. На самом деле, если в 1989 году в республике было 12 000 немцев, то по переписи 2002 года 9 200. Сейчас выезжают единицы. Кто хотел, уже уехал.

- Тяжело ли было вам, учитывая ваш «пятый пункт» в анкете, сделать хорошую профессиональную и общественную карьеру?

- Не в моем характере, описывать жизненные трудности, связанные с «пятым» пунктом. Хотя я наслышался самых разных историй по этому поводу. Безусловно, трудности были до 1970-х годов, особенно когда это было связано с государственной и военной службой. Немцам, как правило, отводилась роль трудолюбивых, аккуратных, педантичных работников в промышленности и сельском хозяйстве. Моя карьера началась уже после, тогда в нашей национальной политике надо было показать, что у нас все равны. Думаю, что в последние полтора десятка лет во власти появилось немало талантливых немцев, в том числе на губернаторских и министерских постах.

- В Заречье, где вы провели детство, наверное, было много немецких семей. Вы как-то поддерживали традиции? А немецкий язык - это ваш родной, или все-таки вы общались дома на «великом и могучем»?

- В Заречье меня окружало много немцев. И немецкая речь в нашем доме присутствовала. Но, хотя мои родители плохо говорили на русском языке, он был основным языком межнационального общения и в нашей семье. Традиции были, хотя многие из них и не приветствовались. А вот то, что мама никак не хотела признавать лисички съедобными грибами, а отец их обожал, очень запомнилось. Отец научил маму и готовить некоторые немецкие блюда.

- Любопытно, а в детстве вам доставалось от сверстников за то, что вы немец, или царила советская толерантность?

- Что касается «советской толерантности», то у детей она начисто отсутствовала, впрочем, и у взрослых тоже. Получить кличку «фашист» было до слез обидно, но это бывало нередко.

- В России действуют многочисленные немецкие культурные автономии. Почему же все-таки немцы предпочитают уезжать в Германию?

- Сейчас уезжают считанные единицы. И «калитка» закрывается, и желающие в основной своей массе уехали. Уезжают из поселков, где тяжелые условия жизни, а проблемы с работой не решены. В Германии вначале они получают практически все и почти даром. Отрезвление наступает позже, когда хочется жить лучше, а работу получить невозможно. Сейчас число возвращающихся растет, хотя и помаленьку. С другой стороны, экономическая проблема уходит на второй план. Осознание того, что ты немец, но не знаешь родного языка, культуры, традиций и нет условий для того, чтобы их восстановить, тоже имеет немаловажное значение в стремлении вернуться на историческую родину. Вот эту-то проблему мы и призваны решать. Но сделать это без школ, учреждений культуры невозможно. Ведь в результате депортации немцы потеряли свой жизненный уклад, школы, культурные центры, церкви. А где они сейчас? Их не вернули, а семья уже не имеет возможности сохранить традиции, она их потеряла.

- Конечно, Республику немцев Поволжья уже не создать, но в ваших планах было создание в Сыктывкаре немецкой слободы и образовательного центра. Видимо, дальше планов дело не пошло. Или еще все только впереди?

- Планы строительства немецкой слободы были настолько привлекательными, что нам писали заявления даже из Германии. Но как рухнула экономика России, так рухнули и наши планы. Территория, отведенная под застройку, находилась в семи километрах от дороги. Чтобы добраться до нее и обустроить территорию, были потрачены все средства застройщиков. Глухой лес, болото, торф до двух метров - вот с чем мы столкнулись. А ведь нам гарантировалось, что вся инфраструктура будет построена городом на бюджетные средства, однако ни копейки не было получено. Нам надо было подождать, пока туда проведут дорогу, электричество хотя бы. Мы бы ждали и по сей день.

Что касается образовательного центра, то в 2003 году в ремонт здания на Советской, 25, где тогда находился Республиканский финно-угорский центр, нами было вложено полтора миллиона рублей, и наш центр был создан. Но в том году правительство передало это здание определенным структурам. И наш центр остался без помещения. Это тот самый пример, по причине которого немцы еще будут уезжать. Правда, совсем недавно появились основания для оптимизма. На встрече с мэром столицы Романом Зенищевым руководители автономий предложили создать нечто вроде «Национальной деревни», в которой национальные общины, привлекая инвесторов и при поддержке города и республики, могли бы построить свои культурные центры. Предложение получило горячую поддержку. Возможным местом для центров мэр назвал территорию Мичуринского парка.

Также серьезным толчком к развитию нашей автономии должны стать Дни немецкой культуры в Республике Коми, которые пройдут 1-3 ноября этого года. К нам приедут несколько делегаций из Германии: Международного союза немецкой культуры во главе с ее председателем Генрихом Мартенсом, обществ немцев из регионов России, министерства внутренних дел Германии во главе с парламентским статс-секретарем господином Кристофом Бергнером, а также делегации городов Вахтендонка во главе с бургомистром Удо Розенкранцем и Оффенбурга во главе с руководителем землячества немцев из России Георгом Штосселем. Я считаю, что, если отношения между республикой, городом и германскими партнерами будут развиваться, мы станем «своеобразным мостиком» между Республикой Коми и Германией.

Артур Артеев

««	»»