Интервью  |
Студент СПбГУ Виктор Воробьев: "Гражданского активиста из меня сделал разумный эгоизм"
Фото МС |
Сыктывкарец Виктор Воробьев, сын известных в Коми вузовских преподавателей, стал одним из самых уважаемых гражданских активистов в питерском студенческом сообществе. Благодаря ему все учащиеся Санкт-Петербургского госуниверситета теперь могут круглосуточно заходить и выходить из общежитий, а интернет в самих общагах стал безлимитным и заметно подешевел. Кроме того, Виктор Воробьев и его друзья организовали серию одиночных пикетов у здания 12 Колегий: они протестовали против действий прокуратуры, которая запросила у руководства вуза списки студентов, состоящих в молодежных неформальных организациях и привлекавшихся к административной ответственности за несанкционированные публичные акции. Благодаря этой акции в СМИ поднялась шумиха, и СПбГУ ответил прокуратуре отказом. В интервью с корреспондентом МС Виктор Воробьев рассказал, как его маленькие победы изменили университет в целом.
- Почему ты решил защищать права студентов?
- Во всей этой истории я появился года полтора назад совершенно случайно. Меня как студента СПбГУ очень сильно раздражало, что общежитие в час ночи закрывалось. И я, решив побыть занудой, открыл все правила внутреннего распорядка, другие документы, но нигде ничего не нашел. Составил обращение на имя ректора, после чего меня вызвали к одному из начальников охраны, который долго на меня кричал.
- Ты в своем обращении раскритиковал пропускную систему в общежитии?
- Я написал нейтрально: нас не пускают в общежитие ночью, но мы такой нормы в документах не нашли. Дайте правовую оценку происходящему. Начальник охраны попытался вправить мне мозги: он говорил, что ночью на улице студентам могут дать по голове, поэтому, не отпуская нас гулять, университет заботится о нашей безопасности. Он даже угрожал мне проблемами с полицией, где, по его словам, у него работает много друзей. После этого нас пригласили к проректору вуза по безопасности, который говорил с нами по-другому: поблагодарил за то, что мы написали это обращение.
- И чем разрешилась история?
- В СПбГУ уже полтора года круглосуточный вход и выход из общежитий.
- Это была твоя первая победа как гражданского активиста?
- Да. Я был воодушевлен. А через некоторое время случилась история со столовыми, за которой я с интересом наблюдал. Университет долгое время сам занимался организацией питания, а потом решил передать это в частные руки. Все были недовольны качеством и ценами. И тогда во внутреннем дворике филологического факультета студенты развернули полевую кухню, стали сами готовить, бойкотируя столовые. Это продолжалось около двух недель. Руководство СПбГУ все же вышло поговорить со студентами. Арендатор у нас до сих пор не сменился, но многие требования, которые выдвигали студенты, были выполнены. Ну и после этого мы связались с ребятами, которые делали акцию по столовым, объединили свои усилия. Так появилась наша неофициальная организация - студсовет.
- А что на это сказал официальный студсовет СПбГУ?
- А его тогда еще не было. Был только профсоюз, молчаливый и традиционно максимально лояльный администрации.
- На чем вы решили сконцентрироваться?
- Я занимался своими инициативами - снижением цен на интернет в общежитиях, потому что в общагах не было «безлимита». Мы провели соцопрос среди студентов, проанализировали его и прикрепили к большому письму, в котором изложили свои конструктивные предложения. Безлимитные тарифы были запущены. Еще одна проблема - в общагу в какой-то момент стало очень сложно привести гостя, кучу бумажек надо было заполнять. Мы сделали, что стало проще, свели бюрократию к минимуму. А в феврале этого года случилась знаковая история: в университет пришли письма из прокуратуры с просьбой составить списки студентов, которые привлекались по административке за несанкционированные митинги или состоят в молодежных неформальных организациях.
- По сути, администрации университета предлагалось сдать неблагонадежных студентов?
- Да, поэтому мы встали перед зданием 12 Коллегий в одиночные пикеты. На это отреагировали все ведущие СМИ Петербурга, включая «Эхо Москвы» и «Фонтанку». После нашей акции на ученом совете было объявлено, что никаких списков СПбГУ подавать не будет. Мы думаем, что если бы не было шумихи в прессе и этих пикетов, то списки все же были составлены. И вечером того же дня принимается решение создать официальный студсовет в СПбГУ.
- Альтернатива вашему студсовету…
- По большому счету, чтобы нас заткнуть. «Вот официальный орган, а вы нелегитимны». Надо, чтобы там были правильные люди, а любые тексты согласовывались с вузовским «министерством правды» перед тем, как появиться на сайте.
- Насколько публично вы выступаете против каких-то, на ваш взгляд, несправедливых решений или инициатив?
- На первом этапе было всего две или три публичных фамилии. Люди не светились. Нами была придумана такая структура, что у нас вообще не было главного. У нас есть координаторы по направлениям: общежития, социальная политика (в данном случае - столовые), академическая политика (учебные планы, процесс в целом), человек по связям с администрацией, специалист по связям с общественностью. Многие в ректорате полагают, что я являюсь руководителем этой организации, а я - всего лишь лицо для прессы. Мы всегда все решали вместе.
- Не было ли перекосов в принятии ваших общих решений, например, по политическим соображениям?
- У нас был с самого начала один очень важный пункт - мы аполитичны. Мы не делаем ни с кем из политических организаций совместных акций, при этом среди наших активистов есть и либералы, и анархисты, и национал-патриоты. Поэтому взгляды уравновешиваются.
- Что изменили вот такие маленькие победы в вашей жизни?
- Наши действия в целом изменили университет. У студентов начало появляться осознание того, что они могут влиять на то, что происходит в университете. Если бы мы этого не делали, официальный студсовет, который сейчас активно организовывает администрация, получился бы не таким и, наверное, не сейчас. У него, кстати, очень много полномочий. Например, кого в какое общежитие селить, а сейчас 70% студентов у нас иногородние. Студсоветы получают представительство во всевозможных комиссиях - учебно-методической, научной, по переводам и восстановлениям, по приемке ремонтных работ...
- Со стороны кажется, что сначала вы решили поиграть в гражданских активистов и только потом серьезно организовались.
- Это начиналось как разумный эгоизм. Мне, например, хочется летнец ночью кататься на велике, я хочу круглосуточный вход и выход из общежития. Мне хочется безлимитный интернет. Я считаю это нормально - личная заинтересованность. Я хочу электронное расписание на нашем факультете. Этого я лично хочу, но от этого станет легче и удобнее всем.
- А в какой момент произошла трансформация твоего разумного эгоизма в осознанную деятельность, в идеологию?
- Тут есть два момента: объединение с ребятами, которые занимались столовыми, и пикеты около здания 12 Коллегий. Я не являюсь членом ни одной политической или иной организации, я нигде не состою. Этот запрос прокуратуры меня не коснулся, но я считаю, что важно и нужно было сказать, что так делать нельзя. И когда мы пошли на принцип, в нас увидели политических экстремистов или оппозиционеров.
- Ты сам себя ощущаешь политическим экстремистом? Вообще как ты сам себя называешь?
- Я нашу организацию и себя в том числе считаю таким коллективным Алексеем Навальным в масштабе одного университета (улыбается).
- Эта история превратилась в жизненную позицию?
- Для меня это внутренняя порядочность. Это как у Солженицына: «Надо жить не по лжи» - и все дела. То, о чем сейчас многие говорят, тот же Филипп Бахтин, бывший главред Esquire, - теория малых дел. Прежде чем кричать о том, что надо поменять руководство своей страны, прекратите гадить в собственном подъезде. Я решил точно также поступить.
- Не страшно? Особенно после того, как на тебя пытались давить.
- Нет. Показателен пример с бывшим деканом факультета журналистики Мариной Шишкиной, которую отстранили от должности и завели на нее уголовные дела как раз-таки за критику действующего ректора. Сейчас, спустя почти полтора года, она оправдана по всем статьям. Но если этот вуз станет отчислять студентов за критику, то пошел бы он куда подальше, доучусь в другом месте. Если выбирать - оставаться порядочным человеком или закончить университет, то я выберу первое.
- А студенты как реагируют на ваши акции?
- Есть те, кто говорит: «О, круто! Интернет подешевел». Кто это сделал, они не знают. Есть те, которые знают, говорят спасибо, но вникать в наши отношения с ректоратом им не хочется. От факультета к факультету ситуация разная.
- Благодаря вам в вузе появился официальный студсовет с большими полномочиями, в котором много ваших сторонников. И вроде деятельность неофициального студсовета можно сворачивать. Будете это делать?
- Сейчас непонятно. Я допускаю, что если большой официальный студсовет превратится в деятельный, эффективный орган, то мы свернем наш неофициальный. Там сейчас оказалось гораздо больше адекватных, достойных людей, чем мы предполагали. Мы понимаем, что есть вероятность того, что никакие люди не придут нам на смену. Есть активисты, но нет лидеров, координаторов.
- А что ты будешь делать по окончании вуза?
- Точно продолжу заниматься гражданской активностью. Во всяком случае буду стараться облагораживать все, что вокруг меня. Но после того, как наш правящий тандем заявил о своей рокировке, я думаю о том, что если пойду в аспирантуру, то не в российский вуз, а в европейский. Такими темпами я скоро заработаю себе такую репутацию, что мне тоже придется просить политического убежища, как Савве Терентьеву (улыбается). Но в последнее время наша деятельность стала достаточно публичной, поэтому надеюсь, что в университете у меня проблем не будет.
Беседовал Максим ПОЛЯКОВ
| добавить комментарий |
|
