Былое и думы

Стоявшие у истоков

древней коми культуры

Принято считать, что письменность и иконопись в Коми крае возникли благодаря Стефану Пермскому. Что и как писали наши земляки до него, в истории не сохранилось, а икон до создания стефановской «Зырянской троицы», пожалуй, и вовсе не было. Всего же кисти просветителя приписывают четыре иконы, но известна только одна. Но Стефан Пермский, хоть и зырянин по материнской линии, все-таки родился в Великом Устюге. А кто же были его ученики и продолжатели миссионерского дела - писцы и иконописцы, коми по происхождению? Их имена канули в лету. Поэтому настоящей сенсацией можно назвать два доклада на прошедшей недавно в Сыктывкаре конференции Общества изучения Коми края. Заместитель директора по научной работе Национальной галереи РК Наталия Плаксина аргументированно убедила, что первым коми иконописцем можно по праву назвать жившего в XVII веке Григория Тырина, а московский ученый, старший научный сотрудник Института славяноведения РАН Борис Морозов (интервью с ним читайте на стр. 5) не менее убедительно доказал, что древнейшей из сохранившихся книг, созданных на территории Коми, является написанный в конце XV века «Сборник поучений Исаака Сирина». Его в 1485 году переписал в бывшей тогда центром Пермской епархии Усть-Выми диакон Гаврила Лукин.

Письмо из прошлого

Ранее считалось, что «Сборник поучений Исаака Сирина» был создан в Великом Устюге, поскольку в 1491 году он принадлежал некоему иноку Великоустюжского Михаило-Архангельского монастыря. Поэтому книга не упоминается ни в одном современном справочном издании. Сегодня книжный раритет хранится в Санкт-Петербургском институте истории РАН. Интересна рукопись еще и тем, что на ее страницах сохранились две надписи, сделанные на коми языке алфавитом Стефана Пермского - анбуром. Но знаток древнерусской книжной культуры Борис Морозов не лингвист и не знает ни современного, ни, тем более, древнего коми языка. Поэтому он и не смог прочитать и расшифровать загадочные строчки. Никто из сыктывкарских ученых и знатоков коми языка также не смог понять эти древние тексты. Казалось, что загадка неразрешима. Тогда корреспондент «МС» попросил помочь москвичу уникального полиглота из Перми - Онье Лава (Вячеслава Степанова), о лингвистическом даре которого «МС» недавно писала (№17, 26 апреля 2007 г.). Встретившись и побеседовав с московским археографом, наш корреспондент скопировал загадочные тексты и передал их пермскому лингвисту. Благо, оба они в июне работали в сыктывкарских архивах. Правда, про существование друг друга они не знали, знакомы не были, и никогда не встречались. Но сотрудничество двоих, занятых в разных сферах, ученых оказалось плодотворным.

Знающий около тридцати языков и все коми диалекты Онье Лав буквально за час расшифровал тексты. Ему помогло и то, что он когда-то сам писал на анбуре, и совершенное знание современной и древней коми лексики. Надпись на древнейшей коми книге гласит: «та неб\г важъ пыр л\сида айным» («Эта книга старая всегда красивая, отец наш»). А отдельное загадочное слово на верхнем поле рукописи читается как «все гда»; возможно, это сокращение от выражения «всемогущий Господь».

Помимо этого, Борис Морозов обнаружил в Ярославском музее «Минеи», где сохранилась еще одна надпись на анбуре. Ее также никто не смог прочитать. Онье Лав определил, что эта строчка на ярославской Минее оказалась тайнописью на русском языке. Ее прочитать можно так: «Писалъ Савва Иванов сынъ бел анинъ».

«Хотя я не лингвист и не знаю коми языка, но, думаю, что вполне можно согласиться с тем, как прочитал эти записи Онье Лав, - сообщил позднее Борис Морозов. - Надпись на рукописи 1485 года принадлежит дьякону Гавриле Лукину или его сыну Васюку. Возможно, что сын вставил в отцовскую рукопись лист. Тогда слово, переведенное как «наш отец», может толковаться как принадлежность «этой святой книги» Гавриле, а значение слов «всегда красиво» можно понять так: «писал всегда красиво наш отец». Транслитерированная же запись на ярославской Минее расшифровывается однозначно».

А на вопрос, есть ли еще в мире ученые, которые, подобно пермскому полиглоту, способны читать древние коми тексты, Борис Николаевич ответил: «Увы, специалистов по древнепермскому языку и анбуру, для которых это было бы «плановой работой», в академических кругах нет. А редкие специалисты по рукописям и тайнописи XIV-XV веков не знают финно-угорских языков».

Гаврила и Васюк Лукины

Стоит напомнить, что большинство древних рукописей вообще анонимны. Поэтому ученые зачастую не могут ответить на вопросы: кто, где и когда их писал. Порою рукопись трудно датировать даже столетием. Особенно это касается книг, написанных в «добумажный» период до XV века. На бумаге имеются датирующие водяные знаки, но с ними тоже зачастую бывает сложно разобраться.

По мнению Бориса Морозова, у коми писцов конца XV - начала XVI веков, очевидно, было особо развито сознание важности своей работы, и они называли свое имя, иногда место создания рукописи, имена властей - исторических лиц, точное время ее написания и даже исторические события, происходившие в то время. С помощью этих данных Морозову удалось не только соединить двоих писцов, отца и сына, Гаврилу Лукина и Васюка Гаврилова, но и выяснить некоторые данные их биографий, которые позволяют понять преемственность в передаче книжной культуры.

«Сохранившиеся грамоты Пермской епархии конца XV века позволили сделать редкое для книжности этого времени в целом отождествление писца рукописи 1485 года «Сборник поучений Исаака Сирина» с конкретным историческим лицом, - рассказывает Борис Морозов. - Согласно жалованной грамоте великого князя Ивана III Пермскому епископу Филофею на Вымские и Вычегодские земли в Усть-Вымском городке, в 1490 году на епископском дворе жил «дьякон владычен благовещенской Гаврило». Нет никаких сомнений, что это он пять лет назад писал книгу с уникальными записями на коми языке древнепермскими буквами. Теперь, после изучения ряда рукописей, переписанных Васюком Гавриловым сыном Поповым-Кылдашевым в 1510-е годы, можно выдвинуть гипотезу, что он был сыном писца дьякона Гаврилы Лукина».

Усть-Вымский епископский дьякон Гаврила в конце жизненного пути постригается в Вологодском Спасо-Прилуцком монастыре под именем Герасим, затем становится иеромонахом Спасо-Каменного монастыря (упомянут с этим саном в 1517 г.). Главная заслуга Морозова в том, что он понял: дьякон Гаврила - отец и, естественно, учитель Васюка. Васюк ведь сам писал в 1517 году об отце, иеромонахе Герасиме–Гавриле, а себя именовал «попов сын» или по-коми Кылдасэв – «дьяконов». «Подобные сведения о людях этого времени и социального положения вообще очень редки, а для земли Коми, конечно, имеют совершенно особое значение», - уверен московский исследователь.

Гришка Иконник руку приложил

«К вопросу о местных иконописцах в XVII веке» - так назывался доклад Наталии Плаксиной. По словам автора, неизвестно, были ли в Коми свои иконописцы до XVII века. Никаких упоминаний об этом не найдено. Вероятно, что иконы к нам везли из российских центров иконописи, в основном из Великого Устюга. Многие иконы попали в Коми край как «вклады» - жертвы московских царей или просто богатых людей в северные монастыри.

Но уже в XVII столетии в числе ремесел коми крестьян упоминается иконописание. «Но источниковая база исследования древнерусской иконописи на территории Коми края крайне скудна, - рассказывает Наталия Евгеньевна. - Единичные иконы того периода, сохранившиеся в музейных фондах, не дают представления о характере иконописания на территории края, а уж тем более о существовании местных иконописцев в этот период времени. Возможность обнаружения новых сведений в изученных и опубликованных письменных источниках крайне невелика, и, тем не менее, она имеется».

Московская исследовательница Людмила Тимошина, изучая архивы, обнаружила в письмах приказчика Шергина к владельцу Сереговского Усолья Ивану Панкратьеву упоминание иконописца по имени Григорий, который работал «в конце 1680 - начале 1690 годов на промысле, жил вместе с другими работными людьми в Усолье и выполнял не только заказы, связанные с сереговскими церквями, но и поступавшие из других населенных пунктов».

На основе купчей 1675 года «крестьян Ляльской трети Поповцевых на три пожни», где упомянут «с Усть-Выми Григорий Анкиндинов сын Иконник», Тимошина сделала попытку выяснить полное имя и происхождение иконописца Григория. Исследовательница предположила, что Григорий Анкиндинов может иметь родственные связи с вологодскими иконописцами Анкиндином (Акидином), вологодским дьяконом Софийского собора, обновлявшим там в 1645 году иконы, и Иваном Акиндиновым (Анкиндиновым), возможно, его сыном, упоминавшимся как иконописец вологодского архиепископа в 1660-1664 годах.

Как установила Наталия Плаксина, Григорий Иконник выступал поручиком в «рядной записи от 1683 года января 8» на построение деревянного собора Архангела Михаила в Усть-Выми посад- ским человеком Яренского городка Софроном Ивановым сыном Крюковым. На обороте документа имеется подпись: «Порутчик Гришка Иконник и руку приложил». А в самом документе называется его полное имя: «А порукою мне, Софроне, Григорей Анкиндинов сын Тырин да Елфим Петров сын Карлин».

Очевидно, Григорий Анкиндинов Тырин происходил из семьи Тыриных, которая, по данным переписной книги Яренского уезда 1646 года, числилась в деревне Заречье напротив Усть-Выми. Наиболее ранние сведения о родоначальнике этой семьи содержатся в документе «Сотная с писцовых книг Вологодскому и Великопермскому архиепископу Маркелу на домовую его вотчину в Еренском уезде на Усть-Выми с погостами и деревнями 1628\29 гг.», по которой в деревне Заречье жили всего двое бедных крестьян: Назарко Семенов и Левка Михайлов. В 1646 году в ней уже жили семьями «Онкундинка да Климко Назаровы дети Тырина, а у Онкундинки дети Тимошка да Ларька, да Гришка, да Ортюшка… а Гришка 9 лет». Это дает основание предполагать, что родился Григорий Тырин около 1637 года. В переписной книге 1678 года Гришка Анкиндинов сын Иконник упоминается в списке живущих во дворе домовой вотчины преосвященного Симона, архиепископа Вологодского и Белозерского: «погост на Усть-Выми реки, что было городище, у церкви Благовещения пресвятыя Богородицы да святых отец Стефана, Герасима, Питирима, Ионы епископов Усть-Вымских и Великопермских чюдотворцев». Жил вместе с сыном дьяконом Алексеем Григорьевым, и «у дьякона сын Филька году». Другие братья - Тимошка, Артюшка, Ларька и, вероятно, родившийся после переписи 1646 года Яков-целовальник «поселились после переписных книг тому 10 лет ис тое ж деревни Заречья» в починок Боровой над озерком Задним. Род Тыриных из Заречья упоминается в заупокойном синодике Усть-Вымской Благовещен- ской церкви 1767 года. Среди перечисленных имен – Назарий, Климент, Анкиндин, Григорий, Иаков.

Как выяснила Наталия Евгеньевна, в фондах Национального архива РК сохранились три автографа иконописца - две отписи церковного старосты усть-вымского Благовещенского собора Марко Самсонова сына Вахромеева в приеме мирских денег у Якова Анкиндинова «по чудотворным кабалам», написанные Гришкой Иконником в 1672 году, а также его «рукоприкладство» на записи Маремьяны Сидоровой 1665 года. Имя Григория Тырина упоминается до начала 1690 годов. Икон Григория Тырина, по-видимому, не сохранилось.

Подводя итог, Наталия Плаксина отметила, что «при домовой вотчине архиепископа Вологодского и Белозерского Симона в Усть-Выми имелся свой иконописец, который, вероятно, работал для вновь построенных на Сереговой горе церквей во имя Пресвятой Богородицы Неопалимой купины и Николы чудотворца, а также для вышеупомянутой церкви Архангела Михаила в Усть-Выми. То обстоятельство, что он выступал поручиком в подрядах и в частных делах свидетельствует о том, что он был одним из немногих грамотных людей, а также о его авторитете в местном сообществе».

Стоит добавить, что на сегодняшний день это единственный известный нам коми иконописец XVII столетия.

Артур Артеев

««	»»

добавить комментарий