- С темой немножечко сложновато получилось, сначала она звучала как «Патриотизм и современная молодежь», теперь мы слышим, что это «Современная молодежь и патриотизм». Я думаю, что разницы никакой особой нет, потому что речь идет об объекте. Объектом будет являться патриотизм в современном понимании этого слова, а субъектом — современная молодежь. Ну что ж, я думаю, что вы сами себя относите к этой категории людей и в состоянии подумать сами о себе, правда? А мы подумаем о том, что в состоянии объединять вас, современную молодежь, и более старшие поколения. Я думаю, что объединять нас будет как раз та тема, которая обозначена. Это патриотизм.

Итак, если говорить об этом таким образом, чтобы это было понятно и достаточно интересно, я постараюсь сразу терминологически просто перевести это понятие — патриотизм — на нормальный русский язык. Видимо, эквивалентом этого слова будет слово «отечестволюбие». Если мы повернем чисто терминологическим образом так, чтобы было понятно, то за термином «патриотизм», который является словом иностранного происхождения, скрывается «отечестволюбие». Это понятная вещь, правда? И тогда надо посмотреть, какие определения даются этому и в каком контексте эти определения даются. Скажем так: в контексте современной политической науки ясно, что понятие «патриотизм», так же, как и многие другие понятия, которые нас окружают, конечно, связано с политикой, с политическим контекстом прежде всего. И я бы сказал больше: это связано с политическим управлением. И, если смотреть вообще очень широко, то это понятие связано с управлением вообще страной, управлением территориями, управлением людьми.

Под патриотизмом понимают чаще всего нравственный принцип, который побуждает людей жертвовать личными интересами, а иногда и жизнью из-за привязанности к соотечественникам и отечеству, его нравственным, культурным и материальным ценностям. И быть патриотом — это значит занять определенную идейную позицию. И понятно отсюда, что это связано не только с системой ценностей, которые мы разделяем (интегрирующий такой фактор), но также и с тем, как эта система ценностей, которой каждый из нас обладает, претворяется в конкретные дела. Потому что патриотизм без дела, без личного участия в том, что мы называем этим высоким словом, просто не будет ничего особого значить.

Итак, если патриотизм — это нравственный принцип, тогда, конечно, мы можем сказать словами великого философа Иммануила Канта, который как-то заметил весьма остроумно, что две вещи поражают больше всего в мире — это звездное небо над нами и нравственный закон внутри нас. И поскольку эта категория, о которой            сейчас мы говорим, патриотизм, является идейно-политической по содержанию своему, поэтому понятно, что мысль Канта бессмертна, поскольку он – представитель немецкой классической философии, а классическая философия всегда затрагивает фундаментальные основы человеческого бытия. Затем мы можем посмотреть, а как вообще вот этот термин в конкретном едином политическом содержании рассматривался на разных этапах, то есть применить исторический метод. Ну, для того, чтобы видимое нами и обсуждаемое было не похоже на египетский иероглиф, конечно, нужна определенная степень глубины. Что дает нам эту степень глубины? Исторический взгляд на вещи.

Я позволю себе привести, пожалуй, одно из самых первых высказываний по этому поводу, минуя всякие другие высказывания наших уважаемых предшественников. Это высказывание Льва Николаевича Толстого. Ну, я думаю, вам не надо говорить и объяснять, кто такой Лев Николаевич Толстой, правда? Юристы скажут, что это юрист, управленцы скажут, что он имел отношение к управлению умами и настроениями своих соотечественников, наших предков. У Льва Николаевича Толстого есть такая замечательная статья, которая называется «Патриотизм или мир?». Москва, 5 января 1896 года, конец 19-го века. Лев Николаевич Толстой, великий русский писатель, публикует эту статью для обсуждения широкой общественностью и называет ее вот так: «Патриотизм или мир?». И, конечно, я не буду вам пересказывать все содержание этой статьи, нам важно определиться, понять эту точку зрения Льва Николаевича Толстого на то, что называется сейчас патриотизмом или «отечестволюбием»». Я позволю себе процитировать: «Часто, когда спрашиваешь у детей, что они выбирают из двух несовместимых вещей, но которых им обеих очень хочется, они отвечают: и того и другого. Что хочешь: ехать кататься или дома играть? И ехать кататься и дома играть». Разве в нашей жизни не бывает таких вещей? Ну, к примеру хочется пойти на пару или в другое место. Давайте соединим, пойдем сначала в другое место, а потом на пару и скажем: «Извините, пожалуйста, Николай Алексеевич, мы тут немножко задержались». Бывает такое? «Что хочешь: ехать кататься или дома играть?» - спрашивает Лев Николаевич. «И ехать кататься и дома играть», - отвечает ребенок. «Точно так же отвечают нам христианские народы на поставленный им жизнью вопрос: что они выбирают из двух: патриотизм или мир? Они отвечают: и патриотизм и мир, хотя соединить патриотизм и мир так же невозможно, как в одно и то же время ехать кататься и оставаться дома». Все, я прекращаю цитировать.

Понятна ли вам мысль великого человека? Можем ли мы сказать, что здесь присутствует некий объективный взгляд на вещи, взгляд даже научный, потому что есть дихотомия, есть разделение: патриотизм или мир, война или мир? Вот в рамках этого двухполюсного мышления, которое так характерно для славянских наций и для многих других, мысль у Льва Николаевича развивается дальше. Развертывается это изложение. И в конце нашей лекции я постараюсь показать на материале современности, как звучит это сейчас, потому что Лев Николаевич Толстой современен, несмотря на то, что с 1910 года его нет с нами.

Следующая цитата, которую я позволю себе привести, это Марина Цветаева, я даже боюсь спрашивать у вас, знаете ли вы эту замечательную русскую поэтессу. Конечно, знаем. Одна фраза: «Не быть в России, забыть Россию — может бояться лишь тот, кто Россию мыслит вне себя. В ком она внутри, — тот потеряет ее лишь вместе с жизнью». В ком она внутри, тот потеряет ее лишь вместе с жизнью». Вот женский взгляд. Вот Лев Николаевич Толстой, вот Марина Цветаева.

Следующий взгляд принадлежит замечательному геополитику, который нам хорошо известен по своим публикациям, и в наших курсах по преподаванию геополитики мы его упоминаем. Это Александр Дугин, доктор наук, профессор Евразийского университета имени Льва Николаевича Гумилева в Астане, это столица Казахстана. Ему принадлежит такое высказывание: «Русский патриотизм есть великий мистический, геополитический, исторический, сотериологический, эсхатологический ПРОЕКТ, доверенный избранному народу великороссов как особый Завет, сформировавший для этого специальный этнос, отличающийся чертами и свойствами, не имеющими аналогов нигде больше… Русский патриотизм не похож ни на один из других патриотизмов, любое сходство обманчиво».

Я прекращаю это цитирование собственно наших авторов и хочу просто для коротенькой разминки упомянуть другого автора из совершенно другой культурной традиции, из японской традиции. Можно, конечно, другие вещи, но, мне кажется, что вот здесь есть смысл сравнить то, о чем мы говорили, с одним замечательным фильмом, который поставил японский кинорежиссер Юкио Мисима. Годы его жизни – 1925-1970, он написал повесть, которая называлась «Церемония любви и смерти». По этой повести был снят фильм в Японии хорошо известный под названием «Патриотизм: церемония любви и смерти». Сюжет этой повести маленький, но достаточно страшненький. Окончание Второй мировой войны, Япония капитулирует. Японские офицеры совершают по этому поводу какой акт? Харакири. Любовь к отечеству, японский патриотизм — это, как его определяет Юкио Мисима, церемония любви и смерти. Вообще говоря, это тот пласт патриотизма, над которым тоже можно поразмышлять и который имеет место быть в контексте тех великих праздников, которые мы отмечаем и которые всегда связаны непосредственно с понятием «патриотизм». Это «отдать жизнь за други своя». Но это харакири по-славянски.

 

***

Теперь хочу обратить ваше внимание после этих предварительных разминочных обстоятельств вот на что. Если мы говорим «патриотизм и что-то еще», вот эти два полюса, о которых сказал Лев Николаевич Толстой, то можно предположить разные другие двухполюсные варианты этих вещей. Например, я могу сказать так: есть патриотизм и патриотизм. Есть патриотизм моей маленькой родины. Как говорил Александр Сергеевич Пушкин, «Любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам». И это тоже патриотизм. И есть патриотизм такой большой нации как русская нация, и это немножечко другое. И, что интересно отметить, оба эти патриотизма не противоречат друг другу. Они служат средством интеграции, то есть объединения самых разных этносов, народов, наций, проживающих на территории нашей великой страны, России. И вот в этой дихотомии можно увидеть значение патриотизма в том, что он не разъединяет людей, а объединяет их. Понимаемый в такой плоскости патриотизм, конечно, является мощным ресурсом власти, мощным ресурсом управления. Я думаю, вы со мной согласитесь, потому что ресурс управления — это не только административный ресурс, это многое другое.

Далее. Я хочу напомнить вам о еще одном классике, это Василий Васильевич Налимов, профессор, доктор наук, причем профессор Московского государственного университета, наш земляк, уроженец села Вильгорт. Сын, в свою очередь, очень известного профессора Василия Петровича Налимова, который в 1939 году погиб в сталинских застенках здесь у нас, пав жертвой политических репрессий. Василий Васильевич Налимов обратил внимание на один аспект этой темы, и он очень любопытен. На этом аспекте профессор Налимов написал восемь научных монографий, из которых только две опубликованы на русском языке, остальные — на Западе. И наиболее известная из этих монографий называется так: «Разбрасываю мысли». Она издана у нас, на русском языке, ее можно прочитать, если вы этим интересуетесь. В этой книге профессор Налимов обращает внимание на то, что управлять можно и нужно (и исторический опыт разных стран, в том числе и нашей страны, это показывает) как с помощью коллективного сознательного, так и с помощью коллективного бессознательного. И вот изучению этого коллективного бессознательного посвятил фактически всю свою творческую жизнь Василий Васильевич Налимов. И внес очень большой вклад в понимание этих вопросов.

О чем идет речь? Как понимать, как перевести на простой человеческий язык те открытия, которые совершил профессор Налимов? Коллективное бессознательное — это вера, это надежда, и третья составляющая какая? Это любовь. Вы согласитесь со мной, что это вещи бессознательные, что это вещи интуитивно понимаемые, и поэтому нет никакого общего определения этим вещам, потому что каждый ориентируется на ту систему ценностей, которая у него присутствует, которая заложена как генотип, как генотип нации? Вот об этом говорил профессор Налимов. И поэтому влиять, только влиять на это бессознательное, использовать его в каких-то политических технологиях, использовать его во благо России, не во вред – вот это очень важно и очень интересно.

Тогда мы можем сказать, что все эти рассуждения, которые имеют место быть, должны опираться, хотя это и вещи наполовину сознательные, наполовину бессознательные... Скажите, пожалуйста, вы помните такую фразу, которая прозвучала на одной из выборных компаний: «Голосуй не умом, а сердцем»? Помните, эту фразу? «Голосуй не умом, а сердцем». И мы сердцем проголосовали. Вот эта политтехнология тоненькая, очень такая изящная, она как раз показывает такое внимание к бессознательному, к коллективному бессознательному в самом хорошем смысле этого слова. И тогда эта дихотомия, которая называется малый патриотизм, любовь к малой родине, и большой патриотизм сливаются вместе, но сливаются именно на таком вот интуитивном уровне, не на уровне интеллекта. А уже те, кто занимается политикой профессионально, они могут это использовать или могут упустить это из поля зрения. Это их, собственно говоря, личное дело.

Кроме всех этих дихотомий, которые здесь присутствуют, пропуская большую часть, давайте сошлемся на материалы социологических опросов. Потому что политическая социология является хорошим подспорьем для того, чтобы делать какие-то выводы по поводу политики, политического управления вообще и так далее. Таких опросов среди молодежи проводится немало, и проводятся они разными центрами, у которых не всегда совпадают оценочные характеристики. Центр Левады, например, по этому поводу говорит одно, по поводу патриотизма среди российской молодежи. А Всероссийский центр изучения общественного мнения может говорить что-то другое. Но конкуренция тех центров, которые изучают наши общественные мнения, она вполне понятна, она имеет место быть, поэтому можно выводить нечто среднее, сопоставлять эти ряды социологических опросов, которые приводятся и опубликованы.

Итак, на открытый вопрос своего понимания понятия «патриотизм» дали ответы 80% опрошенных. Я обращаю ваше внимание на дату — август 2006 года. Я не буду ссылаться на более поздние данные социологических опросов, потому что они подтверждают ту тенденцию, которая появилась в 2006-м году, пять лет назад. 62% опрошенных, по данным Всероссийского центра изучения общественного мнения, объясняли понятие «патриотизм» достаточно стереотипно, таким образом: любовь к родине — 37% опрошенных, уважение к ней, преданность. В основном ответы были короткими. Но встречались и развернутые ответы: «Патриот — это человек, который любит и готов умереть за березку, которая растет на необъятных просторах твоей любимой родины». Следующее мнение: «Все, что я имею, это знание, любовь, должно принадлежать моей родине». Как мы видим, образы здесь вполне стереотипные, березка — лучший тому пример.

Далее по числу ответов следуют два, получившие по 27%. Первый из них: стремление работать на благо родины, творить для нее, приносить ей пользу. Еще одно высказывание: «Это чувство я понимаю как любовь и уважение к своей стране, желание и готовность сделать для нее все, что только возможно». Еще одно мнение: «Патриотизм — это не только наличие высоких чувств к своей родине, но и наличие действий со стороны патриота, направленных на благо России». Вот такие ответы дает ваше поколение. Я думаю, если опросить вас сейчас, то какие-то ответы будут достаточно близки к этому.

Теперь небольшой разрыв для того, чтобы не утруждать себя особо этими статистическими выкладками. На моей памяти, когда начался активный обмен студентами между нашими вузами и зарубежными, это был 2007 год, я провожал не так далеко, в Эстонию одного студента, который сейчас кандидат наук и сотрудник института Макса Планка в Германии. Назовем его Кирилл Владимирович, хорошо, давайте фамилию назовем — Истомин. Пусть это будет Истомин, хорошо? Вы ничего не имеете против фамилии Истомин? Она хорошая такая, наша северная фамилия. Когда мы прощались, а это был мой любимый ученик, я ему сказал: «Кирилл, ты там будешь в Эстонии, ты познакомишься там с разными людьми, там будут девушки, ты выбери себе девушку — шведку, финку, норвежку, - женись на ней и делай карьеру там, а потом уже можешь приехать сюда, и все будет хорошо». Знаете, что он мне сказал? Он сказал: «Николай Алексеевич, этого никогда не будет, потому что я обязательно вернусь». Я сказал: «Почему ты так думаешь?» Он сказал: «Потому что я патриот своей родины». Вот эта маленькая картинка — она как бы и дополнение к портрету этого молодого поколения, и убеждение наше в том, что даже те, кто уехали туда при изменении ситуации здесь (а она неизбежно изменится, в лучшую, конечно же, сторону), вернутся. Вернутся и принесут на алтарь отечества, не надо бояться этих высоких слов, все те знания и тот опыт, который они получили здесь и который они получают там, на благо России.

Ну а далее давайте посмотрим, что еще. Еще две группы высказываний получили 7% из опрошенных ВЦИОМ. Для одних респондентов патриотизм связан с любовью к родному краю, малой родине, 7%. Ну обычно в скобках здесь говорят о Москве. Москва, конечно, город хороший. Но если мы в Москве живем, то чисто по-русски говорим. Но необязательно это Москва, это может быть и Сыктывкар. И может быть даже Воркута, которая является жемчужиной вообще всяческого благополучия и благосостояния. Другие продемонстрировали государственный подход, то есть связывали патриотизм с необходимостью быть законопослушными, помогать государству, поддерживать во всем президента и употреблять продукты только российского производства. Вот и в этом тоже может как-то проявляться патриотизм. Что любопытно.

Опять вернусь к японскому опыту. В Японии есть две религии (а религия — это вещь бессознательная, правда). Есть религия буддизм, и принято считать, и в наших всех учебниках написано, что буддизм — это религия господствующих классов, император Японии — буддист. И есть религия синто. И считается, что синто — это религия угнетенных трудящихся масс, то есть широких слоев населения. Но глубинное понимание синтоизма, и коллеги со мной согласятся, а, наверняка, самые продвинутые из вас это знают, синтоизм — это обожествление той малой родины, где произошел акт нашего появления на этот свет. Обожествление рощи, ручейка возле дома. Где вы родились, понимаете? Это очень глубоко. И вот это вот как раз подтверждение такого синтезирующего, интегрирующего объединяющего нас понятия как патриотизм.

Один из участников фокус-группы выразился в стиле Федора Михайловича Достоевского. Он сказал так, а вы сейчас подумайте, может быть, вы поймете при чем здесь Достоевский. Молодой человек сказал так: «С моей точки зрения, родина и патриотизм — это человек и родина». Вот еще один пример дихотомии, то есть разделения единого на две составные части. Это оболочки, которые вокруг нас, как концентрические круги, понимаете? То есть в центре самом человек, потом место, где он родился, и пошли уже оболочки: народ, государство, район, природа. И вот что такое патриотизм: если какой-то одной оболочке плохо, а я переживаю это в масштабе этой оболочки: напали на страну, я за страну, страна - моя родина, напали на землю, земля - моя родина, разрушили мой дом, спилили дерево, возле которого я родился, для меня это - родина. То есть я страдаю. Взорвали дом, люди погибли. Люди — это моя родина. То есть это оболочки, которые нас окружают. А теперь вопрос: а причем здесь Достоевский? Нет ничего приятнее для преподавателя, чем задавать вопросы и отвечать на них. У Достоевского в романе «Преступление и наказание», в эпилоге есть такое описание: В Сибири есть река широкая привольная, на берегу которой стоит город. В городе крепость, в крепости острог, в остроге церковь, а в церкви на коленях кто? Герой «Преступления и наказания», Раскольников. А теперь наоборот это поверните, вот как этот молодой человек делает. Я, там церкви, потом острог, потом берег реки. Это концентрический взгляд. Если Достоевский смотрит с высоты птичьего полета, то человек может смотреть и изнутри на эти вещи. Но любопытна сама по себе постановка этих вопросов.

 

***

Итак. Я хочу обратить ваше внимание вот на что. Если Лев Николаевич Толстой провел в свое время такое разделение — мир или патриотизм, патриотизм или мир - он имел в виду, что христианские народы часто забывают, забывают как бы под лозунгом патриотизма о том, чему учил Христос. Ну, это характерно, Россия была христианской страной, сейчас она возвращается к своим христианским истокам, поэтому этот аспект, мне кажется, очень важен и интересен для нас. Я не к тому говорю, что мы должны или что-то такое. Давайте посмотрим на эти вещи вот как. Главная заповедь Христа — какая? Наверное, главное трудно сказать, потому что у каждого свой взгляд на эти вещи в силу степени нашей греховности. Ну, наверное, главная заповедь — это «Не убий», потому что нет страшнее смертного греха, чем убийство другого человека. Или вообще, как говорит буддизм, убийства какой-нибудь живой твари.

В связи с этим я вспоминаю один забавный эпизод, который произошел со Львом Николаевичем Толстым летом 1908 года. У себя в Ясной поляне Лев Николаевич Толстой пьет чай на веранде. Лето, прекрасная погода, с ним беседует профессор истории Московского университета Павел Милюков, и Милюков доказывает Льву Николаевичу Толстому, что история — это наука. Ну и вот мы, кандидаты исторических наук, тоже к этому причастны. Лев Николаевич слушает Милюкова, кивает головой, внутренне с ним не соглашается: история — это никакая не наука; и просит торт к чаю. Человек приносит торт, Лев Николаевич берет нож, режет совершенно произвольно и говорит: «Вот ваша наука — хочу так разрежу, а хочу, вот так». Ну и потом стал объяснять Милюкову свою позицию по поводу непротивления злу насилием, так, как Лев Николаевич Толстой это понимал. В этот момент на лоб великого писателя сел комар, это извечное наше северное несчастье, и стал пить великую кровь великого человека. Лев Николаевич ничего этого не замечает, объясняет Милюкову свою точку зрения, горячится. А Милюков ехидно ему замечает: Лев Николаевич, у вас комар на лбу сидит. Лев Николаевич автоматически себя хлопнул, убил комара, и тогда Милюков злорадно ему замечает: «Ну вот и вся ваша теория непротивления злу насилием! Вы же комара убили». Что ответил Лев Николаевич, как вы думаете? Как бы вы ответили на его месте? Он ответил совершенно гениально. Он засмеялся, махнул рукой и сказал: «Батенька, ну нельзя же жить так подробно!» Нельзя жить так подробно. А это говорил профессор Московского университета, очень известный историк Милюков.

Ну так вот, эта заповедь «Не убий», которая накладывает ограничения на расширение понятия «патриотизм» вширь. Вглубь — это понятно, это бездны совершенно неизведанные и неизученные, а вот вширь. И когда этот патриотизм расширяется за счет патриотизма малых наций, тогда он может служить в ряде случаев, как это показал опыт Первой мировой войны, Второй мировой войны, обоснованием для экспансионизма — попыток захвата чужих территорий и угнетения других наций и народов. Вот это и имел в виду Лев Николаевич Толстой.

И в этом контексте, контексте христианском, почвенническом и глубоком я хочу вспомнить две замечательные фамилии: это Александр Исаевич Солженицын и академик Андрей Дмитриевич Сахаров. Ну, я не буду что-то такое говорить об этих людях. Наверняка вы о них хорошо знаете, правда? Александр Исаевич — это лауреат Нобелевской премии по литературе 1970 года, если мне память не изменяет, коллеги меня поправят. 1970 год — столетие со дня рождения Владимира Ильича Ленина-Ульянова, юриста кстати. Юристы! Владимир Ильич Ульянов-Ленин тоже кончал юридический факультет. И академик Сахаров — трижды герой социалистического труда, человек, который на моей памяти… Я имел честь его видеть, в одной из московских аудиторий он читал лекцию по теоретической физике. А я, молодой аспирант тогда московского пединститута, проходил на экзамен по кандидатскому минимуму, по философии что-то мы сдавали, тщательная наука. И стояла толпа людей возле аудитории, молодые тоже люди, студенты, аспиранты. И кого-то внимательно слушали. Я проходил мимо, спрашиваю: «Кто тут выступает?» Мне ответили: «Тише, академик Сахаров». Я бочком, бочком, загляну туда в аудиторию. Академик Сахаров стоял у доски, большая, огромная аудитория, набитая битком, и двумя руками, мел в одной руке и в другой, писал математические формулы. Разные причем. А потом оборачивался к аудитории и спрашивал: «Вам все понятно?» Те кричали: «Да, конечно, яволь». И дальше продолжает писать. Меня это так поразило. Я пришел в общежитие после этого, после кандидатского экзамена и решил писать тоже двумя руками, у меня ничего не получилось. И тогда я понял, что звание Героя социалистического труда давали совершенно не напрасно.

Но это к слову. А если говорить по сути, то подход вот к этой теме - «Молодежь и патриотизм», влияние на подрастающее поколение, связь поколений и патриотизм как средство этой связи поколений – могу сказать, что у Солженицына Александра Исаевича была работа, опубликованной в «Комсомольской газете» в 1990 году, небольшая статья, но своего рода манифест будущего России. Статья называлась так, обращаю ваше внимание, может быть, кого-то заинтересует, актуальные вещи там поднимались, и они актуальны по настоящее время. Статья называлась: «Как нам обустроить Россию». И та модель, если говорить научным языком, которая предлагалась в этом плане, она была связана вот с этими почвенническими очень глубокими переживаниями. Отечество, любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам, вписывалась у Александра Исаевича Солженицына в общую концепцию построения России снизу вверх. От земства, от местной инициативы и до смены той надстроечной части, которая называется государство, государственная политика и так далее. И вот там Александр Исаевич говорил о национальной гордости великороссов. Но говорил не так, как говорил Владимир Ильич Ульянов-Ленин, не в политическом контексте, а в контексте переживания за судьбы своей родины. В 1990-м году, согласитесь, это был переломный момент, и мы, старшее поколение, это прекрасно помним. «Как нам обустроить Россию».

И второй вариант — это деятельность и труды академика Андрея Дмитриевича Сахарова. Сахаров, будучи человеком глубоко далеким от религии, на прямой вопрос: «Верите ли вы в бога», отвечал, что это вопрос, на который он ответить не может, он только признает наличие того объединяющего начала, которое существует во вселенной, но как это начало назвать, академик затруднялся. Сахаров предлагал другой путь. Сначала – это, как сказали бы юристы, нормативно-правовой подход – поменять сверху вниз. Принять новую конституцию — основной закон государства, на основе этой конституции менять законодательство, затем институты, а затем уже добраться до самих глубин, то есть уже до человеческой, до российской души. Ну, это было уже где-то в далекой перспективе.

Вот эти два варианта. И конечно можно сейчас задать себе вопрос: а какой из вариантов реализовался?

Вот смотрите, кроме всего прочего патриотизм, понимаемый в почвенническом плане, - это братское единство трех славянских республик, это то, о чем говорил Солженицын в 1990-м году. Кто хочет от нас уйти – пусть уходят. Они имеют право на свой собственный патриотизм, мы никого не будем удерживать насильно. Но Россия была, есть и будет великой державой, и те, кто сейчас ушел от нее, обязательно к ней вернутся. Только не надо насилия, нужно время, терпение и восстановление величия России. И братский союз трех славянских республик, вы знаете каких, да? Это Россия, это Украина, это Белоруссия. Мы видим, что часть нашего общеславянского патриотизма, которая называется единое Союзное государство, уже реализовалась. У нас есть единое Союзное государство Россия-Белоруссия. И, конечно, мы переживаем то, что происходит в братской Белоруссии, переживаем как-то так, как свое, потому что не все у них получается, и есть противоречия между нами. И, тем не менее, это перспектива, которую указал кто? Александр Исаевич Солженицын.

Теперь, что касается Украины. Никто не будет спорить с тем, что Украина — это великая нация, которая имеет право на собственную историю, и эта история есть, на свое понимание патриотизма. И это тоже присутствует, хотя в таких очень разнообразных, я бы сказал, формах. На Западной Украине это выливается в национализм. Центральная Украина, а тем более Восточная Украина все-таки ближе к общеславянскому пониманию этого. И чтобы совершенно не утомлять вас этим перечислением и не вгонять в тоску, потому как много мы не знаем и еще много нам предстоит не узнать, я скажу сейчас украинскую фразу, вы должны ее понять. Потому что это братский народ и братская нация и, как говорил поэт Маяковский, «Давай, москаль, на Украину зубы не скаль». Потому что Украина — это серьезно, это 45 миллионов человек, это самостоятельная нация, имеющая огромный потенциал развития. Я сейчас произнесу фразу. Скажите, кто-нибудь из вас понимает украинскую славянскую речь? Поднимите руку. Кроме меня, вот трое нас, это уже много. Значит, вы сразу поймете, а остальные поймут, может быть, не сразу.

Итак, я произношу эту фразу, внимание. Она является характеристикой общеславянского единства, космизма. Того понятия, которое мы скромно называем «патриотизм». Итак. «Якщо усi гори на землi зiбрати у одну камiнюку», понятно? «А усi моря, рiки, озера на землi зiбрати у одну криницю», понятно? Все воды на земле собрать в один колодец. «Та кинути тую камiнюку в тую криницю — ото бабахнуло бы!» Представляете, да? Вот скажите, что тут такого, что противоречило бы русскому, белорусскому, сербскому, хорватскому миропониманию, мироощущению. Болгарскому, например, вообще общеславянскому. Это общеславянская черта, это то, что нас совершенно объединяет и отнюдь не разъединяет. Если нам понятно с украинским языком так же, как с русским.

 

***

Возьму на себя смелость утомить вас окончательно и привести статистику, которую я распечатал, вот здесь она передо мной, из интернета. «Патриотизм важнее любви?» Знак вопроса видите, да? Конечно, видите. Патриотизм важнее любви. Некто товарищ Круглов из Иркутска проговаривает: «Я прочитал, что наша православная церковь расставила по степени важности восемь вечных ценностей». Внимание. Здесь, среди них должен присутствовать патриотизм. Как вы думаете? Конечно! Любовь и смерть. «И что оказалось самым главным?» - интересуется товарищ Круглов. Всеволод Чаплин, председатель синодального отдела по взаимоотношениям церкви и общества, протоиерей, отвечает так: Действительно, в рамках рождественских чтений был озвучен документ под названием «Вечные ценности — основа российской идентичности». Тема идентичности совершенно особая, я ее намеренно не касаюсь, потому что у нас всего сорок минут. Но идентичность — это тоже не пустой звук, он, конечно, связан и с патриотизмом, и с национальной идеей, и с национальными проектами и со многим-многим другим. Итак, «Вечные ценности — основа российской идентичности». В этот список в порядке убывания вошли, внимание: справедливость — раз, свобода — два... Наверное, я так думаю, в комментарии, если позволит мне протоиерей Всеволод Чаплин, это свобода вероисповеданий. Правда? Это то конституционное право, которое записано в нашей Конституции, не только в нашей. Третье место — солидарность, четвертое — соборность, пятое — самоограничение и жертвенность, шестое — патриотизм. Заметьте, на шестом месте в списке, в иерархии этих ценностей. Седьмое — благо человека, восьмое — семейные традиции. Все.

Итак. Запомнили, что на шестом месте находится то, что мы называем патриотизмом, с точки зрения церкви. Церковь признает: да, имеет место быть патриотизм. А вот интернет-опрос, который проводился Всероссийским центром изучения общественного мнения. Какую из этих ценностей наиболее важной считаете вы? Получили ответы, несколько... 3597 ответов. Репрезентативность выборки здесь соблюдена, и ответы такие. На первом месте — справедливость, 30% - 1083 голоса. Совпадает с церковью? Да. И церковь на первое место ставит справедливость. Второе — семейные традиции у россиян, оказывается, на втором месте. А у церкви – на последнем месте. Третье место — свобода, четвертое — патриотизм. По данным русской православной церкви, на восьмом месте. Дальше идут по мере убывания: 11% процентов сказали, что патриотизм, это 90 голосов, человеческое благо – не имеется в виду благо россиян, это общечеловеческая ценность — 11%. Самоограничение и жертвенность — 6%, соборность - 2% и солидарность, солидарность — на последнем месте — 1% голосов. 48 человек ответили, что они считают главной ценностью солидарность. А по мнению Русской православной церкви, это должно стоять на первом месте.

Итак, понятно, да? Мы применяем здесь излюбленный нами прием и способ сопоставления — сравнение этих результатов. И для того, чтобы это сопоставить (и чтобы окончательно вогнать вас в статистические дебри), мы применим коэффициент ранговой корреляции Спирмена, который нам хорошо известен. Правда, управленцы? Конечно, правда. Коэффициент ранговой корреляции Спирмена. Согласно этому коэффициенту у нас получается 0,420. Насколько сильно расхождение между двумя этими рядами показателей. 0,420. Шкалу Чеддока пропорциональную от нуля к плюс единице, к минус единице. Где будет минус 420? На пути от нуля к единице. То есть ближе к единице, чем ближе показатели к нулю, тем теснее связь между рядами показателей. И тогда получается, что степень корреляции между тем, что считает церковь и тем, что считают граждане по опросам. Конечно, все это относительно, но, конечно, какие-то представления мы должны строить на основе каких-то конкретных данных. В общем-то, пока еще достаточно далеки друг от друга.

Я уже перебрал свое время и хотелось бы оставить место для ваших вопросов. Ну, давайте, я умолкаю. Может быть, есть у вас ко мне вопросы, у современной молодежи и не очень молодежи. Может, что-то непонятно или вы с чем-то не согласны? Ну, встаньте, скажите: «Николай Алексеевич, я с вами не согласна». Или: «Я не согласна со Львом Николаевичем Толстым!» Кто такой Лев Николаевич Толстой? Пожалуйста.

 

Вопрос из зала:

- Николай Алексеевич, спасибо огромное за вашу лекцию. У меня к вам такой вопрос. Скажите, пожалуйста, в чем вы видите причину роста националистических объединений, в которые в том числе входят и современные молодые люди? И в чем разница между патриотизмом и патриотизмом, перерастающим в национализм? Или это абсолютно разные понятия, которые не стоит даже сравнивать? Спасибо.

 

- Спасибо за вопрос. Это действительно имеет место быть, и мы наблюдаем этот процесс. Как ответить на этот вопрос? Как-то один очень мудрый человек в Сыктывкаре, ветеринарный врач, между прочим, ныне покойный говорил мне таким образом: «Национализм — это патриотизм малой нации». Когда великая нация скатывается на националистические позиции, некоторые представители, далеко не все, а какая-то часть, то это будет называться уже не национализм, а великодержавный русский шовинизм. Шовинизм, понимаете? Если вы услышите лозунг «Россия для русских» или когда кто-то вам на Украине крикнет «Слава Украине», а всем остальным не слава, значит это, на мой взгляд, явление временное. Ксенофобия, по данным опросов общественного мнения, всех центров общественного мнения, для современной российской молодежи не характерна. Это есть какая-то защитная реакция на конкретные проявления. Причем, это может быть антисемитизм, это может быть «антикавказизм», это может быть что-то другое. Но это вызвано текущей ситуацией. Текущей политической ситуацией, ситуацией того момента, который мы сейчас переживаем. Мы его переживем, мы — здоровая нация, мы это переживем. А те люди, которые участвуют в этих... Это, может быть, тип темперамента такой, особенно на юге, там дурная кровь в голову сразу бьет, башку клинит, и все, и поехали. Но мы-то северяне, правда? Мы — народ выдержанный, нордический, спокойный. Согласитесь с тем, что эти понятия для нас – ксенофобия, национализм, что-то еще – как-то не приживаются на нашей почве, они не выдерживают наших северных морозов. Другое дело – Южная Россия, там это актуально, я с этим согласен.

 

Николай Морозов – кандидат исторических наук. Лекция состоялась в Коми республиканской академии госслужбы и управления